Шторм
Здесь это и происходило
Сегодня море, словно ласковый котёнок мурчит и трётся о мои ноги, а я беззаботный, счастливый и умиротворённый знаю какое оно.
Что всего три дня назад море было страшным, непредсказуемым зверем, который рвал меня и метал, то, вздымая вверх, а то, утаскивая меня на глубину, не давая вздохнуть, забивая рот пеной на бесконечно прыгающих кипящих волнах, в промежутках между огромными накатами волн. Тащило течением в открытое море и пыталось при приближении разбить о скалы. Это происходило под Севастополем, на диком пляже Фиолента «Спуск» в районе Автобата. Я сказал пляж…, на самом деле это 3-7 метровая отвесная скальная полка под 50 метровым обрывом, а глубина у стенки начинается с 5-8 метров и резко уходит на 10-15-25 и к большим глубинам. Чёрт меня дёрнул нырнуть тогда в то море, хотя ранее я никогда не испытывал проблем при купании в шторм. Это давало мне определённую порцию адреналина и самоутверждение на очередном этапе жизни. Но в этот раз всё было по-другому. И, главное, что я видел и чувствовал, что сегодня что-то не так. Море само предостерегало меня и говорило – «Не суйся». Но старая привычка при неуверенности или незнании, делать шаг вперед, сыграла надо мной злую шутку. Понять это можно было, сделав ошибку и набив очередную, а может быть и последнюю шишку, сделав шаг вперед и нырнуть в эту непредсказуемую стихию. Это было 10.10.10 в 10-10. Со мной тогда был Стас Жиров мой сосед по даче, поэт, кинорежиссёр, автор-исполнитель и интересный обалдуй из города Кургана. Да, нырнул в 10-10, а выбрался через вечность, измеряемую 40 минутами в 12 градусной воде моего родного Черного моря, где каждая минута кричала SOS и казалась вечностью. И началось…, море то забивало меня в глубину, подавляя моё сопротивление, то тащило в открытое море боковым течением. Я сначала, чтобы меня не разбило о скалы, лихо вырвался на открытый фарватер, что и было первой ошибкой и основные силы ушли на борьбу с течением. Когда я обессиленный, заплыл в небольшой полукруглый цирк, отгороженный от течения боковой скалой, попал в бушующий, кипящий котёл, покрытый полуметровым слоем пены, в которой невозможно было ни дышать, ни грести. И приходилось усиленно молотить рукам, как по воздуху и выпрыгивать из воды по пояс, чтобы ухватить глоток воздуха. Волны здесь были хаотичные, и я постоянно вместо воздуха глотал воду. В этом котле было не легче, мягко говоря, и покрутило меня в этой мясорубке тоже изрядно, выматывая мои силы в этом хаосе. Плыть бездумно на скалы не имело смысла – волна бы просто размазала меня и мои мозги на них. Тут помог опыт юных лет, когда мы пацанами летали на гребнях этих волн, хотя возраст уже не тот, но всё же попытаться можно. Единственный путь, где можно было выбраться в данной ситуации – это подобраться к гроту, там и скалы были пониже. Но отбойная волна постоянно выкручивала от грота, и подобраться к нему на прямую не получалось, наоборот меня постоянно отбрасывало к опасному течению. Я уже взмолил о помощи к Перуну, Стрибогу и Нию и они услышали меня, подсказав единственно верное решение плыть прямо на скалы, а там по ситуации выруливать. Тем более что силы были уже на исходе. Я уже то шёл ко дну, то возмущенно всплывал наверх и начинал всё сначала, говоря себе, что, Каменский, ты можешь уйти из жизни любыми разными путями, но только не утонуть. Стыдно, братан. Воды уже было полное брюхо, и она тоже тянула вниз, не прибавляя плавучести. И вот, как в пору былой юности, собрав в комок и разум, и силы, и опыт я на двух больших гребнях подгрёб к выступающим скалам и на третьем рванул на них, а в последний момент, обманув волну я сполз с неё, предоставив ей возможность самостоятельно со всего размаху влепиться в стенку, а сам вжался в нишу под скалой. Когда волна отхлынула, оттолкнувшись от оголенного подводного рифа, я прыгнул в нишу между скал ближе к гроту. Тут меня и накрыло, провернув в очередной раз между валами мясорубки, шарахая по скалам и подводным рифам. Я ушел глубже и с ужасом увидел величие и громаду пронесшегося вала. Выныривая, хватал очередную порцию воздуха и пытался под водой продвинуться к гроту. И вот, наконец, предгротовая скальная полочка. Я выждал очередной откат, вписываясь в амплитуду шторма, при откате опять вжался под полку и, когда волна отошла, я выскочил на полку и, цепляясь рукам, когтями, зубами попытался забраться повыше, чтобы очередная волна не стащила меня обратно. И это мне удалось, я чудом удержался от цепкой волны и попытался забраться повыше, а потом еще и еще… и упал обессиленный с гулко бухающим сердцем, на мягкую перину острых скал.
Стас всё это время метался по берегу, то, поднимаясь наверх обрыва к художникам, моля их о помощи, брал у них телефон и звонил спасателям, долго объясняя им, кто, где, как давно, и почему тонет, то спускался вниз и смотрел, как я там. Хорошо еще, что он не прыгнул меня спасать. А то бы мы точно пели бы песни нашим славянским Богам там, наверху, в такой же бесшабашной, вернее бесбашенной компании поэтов, художников, музыкантов и прочей творческой нечисти. Но зато наутро Стас принёс мне свою новую поэму об утоплении Каменского:
10.10.10. 10 часов 10 минут Фиолент, пляж «Спуск» Стас Жиров
Он двигался, как инопланетянин.
Ему осталось 20 раз шагнуть.
Отчаянный же, все-таки, ты парень!
В безумье моря с головой нырнуть.
Улыбка разрывала грудь и щёки.
- Ха! Ха! Штормишь? А ну, давай ещё…
И море перешло тогда на шепот,
Зловещий шепот: «Будет горячо»…
- Тебя потом хирургам не заштопать.
Не веришь? Ну, тогда гляди…
И мощным с глубины водоворотом
Перевернула на спину с груди.
И удали, как-будто, не бывало.
Волна, ударив в спину, в морду, в грудь,
Его рвала, метала и бросала.
А он всё плыл.… Куда? Куда-нибудь.
Смотрел я на экран полуразмытый.
Понять, пытаясь, сплю или не сплю.
А солнце скрылось, отстреляв в зените.
И белый парус где-то на краю.
А тот «актёр», хватая ветер горлом,
Всё прёт вперёд, не чуя глубину.
Наверно парень спутал штиль со штормом.
И я стою у шторма на краю.
И тут я понял – всё не понарошку.
Всё это не «Продакшен Синема».
Ещё чуть–чуть и парня на окрошку
Порубит черноморская волна.
Минута тишины… и «SOS» по ветру.
А он всё бьётся, бьётся сам с собой.
И я бегу сквозь ветер метр за метром
Туман в глазах и где-то слева – боль.
… Передо мной художники.- Ребята!
Есть телефон? Там человек в воде!!!
Ну, просыпайся, чёртовый спасатель!
Каменский Сашка по уши в беде!
- Что, как и где? И снова давит уши
Молчанье в трубке. - Как он там, внизу?!
А сердце бьёт « Спасите Наши Души!»
Держись, братан, ведь я ж тебя держу.
А в это время там, внизу, в пучине,
С презреньем к смерти, зовом к праотцам,
Он грёб и грёб, его отцы учили.
Раз начал делать – делай до конца!
Простивши всех, простившийся с родными.
Хлебнув «забортной» не один «сто грамм»,
Собрав в комок всё то, чему учили,
Рванул вперёд. Хвала учителям!
Клешнями в скалы, и спиной о камни!
Хвала Богам, ну вот она - Земля!!!
И море вниз сползло волною плавной,
Как скользкая, шипящая змея
Учи детей истории их Рода.
Люби цветы и пой наперевес.
А в море? В шторм? В лихую непогоду?
Поверь, братишка, в мире нет чудес.
Он двигался, как инопланетянин.
Ему осталось 20 раз шагнуть.
А я стоял с намокшими штанами.
Каменские не могут утонуть!
Стас Жиров.
Порой задумываюсь над происходящими в моей жизни событиями и приключениями прихожу к выводу о неизбежности происходящего. Неизбежности встреч и поступков, ударов и потерь, находок и разочарований. Видимо это и есть моя жизнь, и лишать себя удовольствия полноценной и непредсказуемой жизни было бы преступлением с моей стороны. Эта жизнь и дает ту бесценную палитру переживаний и радость восхождения на очередную ступень понимания и восприятия. Судьбу порой нужно кусать за пятку, когда она засыпает. Впрочем, может наоборот - это она меня кусает, когда я останавливаюсь?
… а это ласточка Каменского спустя неделю на том же самом месте
Каменский Александр Васильевич
Сайт Каменского А. В. http://avkamen.narod.ru/index.html
